Экстремально низкий вес любви
— не помеха
40-килограммовая украинская телеведущая Елена-Кристина Лебедь готовится к свадьбе с бывшим вице-премьер-министром Украины, который старше её на целых двадцать лет. 55-летний Павел Розенко уже семь лет окружает свою избранницу заботой и вниманием, и всё это время мечтает о дне, когда любимая подарит ему наследников.
«Наша помолвка прошла спокойно, красиво, по-домашнему. Поэтому Кристина уже невеста», — поделился Розенко, тем самым невольно взбудоражив недоброжелателей Лебедь.
В соцсетях тут же посыпались язвительные комментарии: «Какие дети? Лену нужно спасать срочно!», «Она слишком хрупкая, чтобы рожать!» и даже «Похоже, он влюбился в куклу». Но сама Кристина отвечает на это с лёгкой иронией:
— Да, я миниатюрная, но в любви вес не измеряют килограммами.
На самом деле, близкие пары утверждают, что за этой внешней хрупкостью скрывается сильный и упрямый характер. Лебедь — не только телеведущая, но и продюсер собственных проектов, человек с ярким чувством юмора и умением «держать удар» в публичных дискуссиях.
Свадьбу они планируют сыграть без лишнего пафоса — в узком кругу друзей и семьи, но с элементами, отражающими их личную историю. Поговаривают, что вместо традиционного первого танца жених и невеста подготовят шуточную сценку в духе телешоу, где познакомились.
А вопрос детей, несмотря на общественные сомнения, для пары остаётся открытым. «Главное — чтобы мы были счастливы. Всё остальное — дело времени», — сказал Розенко, намекнув, что их история ещё только начинается.
После объявления помолвки жизнь Кристины и Павла превратилась в череду странных и иногда смешных эпизодов.
Однажды, выходя из ресторана в центре Киева, пара наткнулась на группу журналистов. Вспышки фотоаппаратов ослепили Кристину, и она, улыбаясь, шепнула жениху:
— Смотри, как они ждут, что я упаду от голода прямо на мостовой.
— Пусть ждут, — усмехнулся Розенко, обняв её за плечи. — Они не понимают, что ты сильнее половины их редакций вместе взятых.
Но за кулисами их светлой истории притаилась тень. В интернете начали появляться публикации с «экспертными мнениями» врачей, утверждающих, что при таком весе беременность может быть опасна. Некоторые СМИ уже подготовили заголовки вроде: «Любовь или безрассудство?» и «Миниатюрная невеста и её большой риск».
Кристина, привычная к провокациям, решила сыграть на опережение. В одном из своих прямых эфиров она сказала:
— Друзья, я миниатюрная с детства. Это не болезнь и не результат диеты. Я ем, как и все. Иногда даже больше! И если вы хотите, чтобы я поправилась — пришлите мне торт. Но учтите, я его съем целиком.
Её шутка разлетелась по соцсетям, превратившись в мем, а хейтеры временно притихли.
Тем временем подготовка к свадьбе шла своим чередом. Павел настоял на том, чтобы церемония прошла в старинном имении под Киевом, окружённом яблоневыми садами. «Чтобы было тихо, красиво и пахло детством», — объяснил он.
Но чем ближе был день свадьбы, тем явственнее Кристина ощущала, что их союз — это не только про любовь, но и про смелость идти наперекор общественному мнению.
— Паша, — как-то вечером сказала она, сидя с ним на кухне и размешивая чай, — мы ведь можем никогда не родить детей. Ты понимаешь это?
Он посмотрел на неё долго и серьёзно:
— Я понимаю. Но я женюсь на тебе, а не на твоей способности стать матерью. Всё остальное — второстепенно.
Эти слова стали для неё тихим подтверждением того, что их отношения — не шоу для газет, а настоящая, глубокая привязанность.
Однако никто не знал, что за пару недель до свадьбы в их жизнь вмешается событие, которое проверит эту привязанность на прочность…
За две недели до свадьбы, поздним вечером, когда они уже собирались ложиться спать, телефон Павла завибрировал. На экране высветилось сообщение от неизвестного номера:
«Вы не знаете, кто она на самом деле. Подумайте, стоит ли вам подписывать этот брачный контракт».
К письму было прикреплено несколько фотографий — Кристина в компании неизвестного мужчины, снятая в каком-то заграничном отеле. На некоторых снимках она выглядела взволнованной, на других — почти испуганной.
Павел замер, держа телефон в руке. Кристина, заметив его взгляд, нахмурилась:
— Что там?
— Ничего… рабочее, — тихо ответил он, убрав телефон в карман.
Но ночь для него оказалась бессонной. Утром он не выдержал:
— Кристина, кто этот человек?
Она взяла телефон, пролистала фотографии и на мгновение побледнела.
— Это… история, о которой я не хотела говорить. Не перед свадьбой.
Павел молчал, ожидая продолжения. Кристина глубоко вздохнула:
— Несколько лет назад я работала в одном проекте за границей. Продюсером был этот человек. Он… пытался мной манипулировать. Когда я отказалась, он начал распространять слухи. Я думала, что это в прошлом.
Павел чувствовал, как внутри поднимается волна холодного сомнения. Фото выглядели двусмысленно, а приближающаяся свадьба давила грузом обязательств.
В тот же день в жёлтой прессе появился заголовок: «Скандал вокруг помолвки Розенко: кто на самом деле его миниатюрная невеста?»
В комментариях снова зашумели хейтеры: «Вот и правда всплыла!», «Он купился на картинку, а получил прошлое».
Кристина держалась внешне спокойно, но внутри понимала, что эта буря может всё разрушить.
Вечером, вернувшись домой, Павел застал её на балконе — она сидела, укутанная в плед, и смотрела в темноту.
— Если хочешь всё отменить… — начала она.
— Замолчи, — перебил он, подошёл ближе и взял её за руку. — Мы это переживём. Я тебя люблю.
Он говорил это уверенно, но где-то глубоко внутри у него остался крошечный занозистый вопрос: а действительно ли он знает всё о женщине, на которой собирается жениться?..
После разговора на балконе Павел не смог просто отпустить ситуацию. Его политический опыт научил: если где-то всплывают компрометирующие материалы, значит, за этим стоит чей-то интерес.
На следующий день, под предлогом деловой встречи, он отправился в центр Киева, где в маленьком кафе его ждал старый знакомый — бывший журналист-расследователь.
— Мне нужно, чтобы ты проверил одного человека, — сказал Павел, протягивая флешку с фотографиями. — Елена-Кристина Лебедь. Всё, что сможешь найти. Особенно — про этого мужчину на снимках.
Журналист мельком глянул на экран ноутбука, прищурился и хмыкнул:
— О, я знаю этого типа. Сомнительная фигура в шоу-бизнесе. Но у него связи, и он умеет выжимать людей досуха. Ладно, копну.
Тем временем Кристина старалась вести себя так, словно ничего не произошло. Она снимала новые выпуски своей программы, смеялась в интервью и постила фото с примерок свадебных платьев. Но за этой картинкой скрывался внутренний страх: что Павел ей больше не верит.
Через несколько дней журналист перезвонил:
— Павел, тут интересное. Тот мужчина — гражданин одной из балканских стран, но последние годы часто бывает в Украине. Он фигурировал в деле о вымогательстве у нескольких моделей и телеведущих. И… — он сделал паузу, — похоже, твоя невеста в тот год действительно уехала за границу с его продюсерской группой. Но по документам она там была не три недели, как говорила тебе, а почти четыре месяца.
Эта деталь заставила сердце Павла пропустить удар. Почему Кристина умолчала о таком сроке? Что произошло за эти четыре месяца?
Вечером он вернулся домой и застал её за раскладыванием свадебных приглашений. Он смотрел на неё — хрупкую, смеющуюся, с глазами, полными тепла — и пытался совместить этот образ с холодными фактами, которые только что узнал.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказал он.
Кристина замерла, поняла, что вопрос неизбежен, и её улыбка исчезла.
— Паша… если я расскажу всё, ты, возможно, передумаешь на мне жениться.
В комнате повисла тишина, в которой было слышно только тиканье настенных часов.
Кристина долго молчала, словно собираясь с духом. Наконец она села напротив Павла и посмотрела ему прямо в глаза:
— Четыре месяца… да, я была там дольше, чем сказала. Но не потому, что хотела скрыть что-то романтическое. Всё было куда хуже.
Она сделала глоток воды, руки слегка дрожали.
— Тот человек… его звали Милан. Сначала он казался обычным продюсером — да, настойчивым, иногда грубым, но не опасным. Он пригласил меня в международный проект, обещал карьерный рост и хорошие гонорары. Но через неделю после приезда мы оказались в маленьком городке у моря, где меня фактически заперли в вилле. Телефон забрали, выходить можно было только в сопровождении охраны.
Павел нахмурился:
— Зачем?
— Он хотел, чтобы я участвовала в… встречах с его «друзьями» — влиятельными бизнесменами, политиками, — произнесла она тихо. — Я отказалась. Сначала были угрозы, потом психологическое давление.
Она рассказала, что однажды ночью ей удалось сбежать, спрятавшись в багажнике машины поставщика продуктов. Несколько недель она скрывалась у женщины, работавшей на рынке, пока не нашла способ вернуться в Украину.
— И почему ты мне не сказала? — голос Павла был низким, но в нём слышалась буря.
— Потому что у Милана есть люди и здесь. Я боялась, что если об этом узнают, он найдёт способ добраться до меня… или до тех, кто мне дорог, — её взгляд стал стеклянным. — И теперь, после этой утечки фотографий, я не уверена, что он забыл обо мне.
Павел почувствовал, как привычная политическая осторожность сменилась чисто человеческой злостью. Кто-то осмелился угрожать женщине, которую он любит.
— Значит так, — сказал он, вставая, — свадьба не отменяется. Но теперь я найду его первым.
Он знал, что этот шаг втянет его в опасную игру, где ставки — не только их будущее, но и их жизнь.
А за окном, в тёмном переулке напротив их дома, уже несколько минут стоял чёрный внедорожник с заглушёнными фарами…
На следующий день Павел уже действовал, как в старые времена, когда в политике нужно было держать глаза и уши открытыми. Он связался с несколькими людьми из силовых структур, намекнув, что дело касается не только личной безопасности, но и международных связей, способных ударить по репутации Украины.
Тем временем Кристина пыталась жить обычной жизнью, но тревога не отпускала. Каждый раз, выходя из подъезда, она ловила себя на том, что осматривает улицу. Несколько раз ей казалось, что она видит одну и ту же машину — тёмный внедорожник с тонированными стёклами.
Однажды вечером, возвращаясь с репетиции свадебного танца, она заметила, что внедорожник едет за ней от самого центра города. Она попыталась сбросить его, свернув во двор, но машина остановилась у соседнего дома, и из неё вышел мужчина в длинном чёрном пальто.
— Кристина… — произнёс он с лёгким акцентом. — Ты ведь не думала, что всё забудется?
Она узнала голос сразу. Милан.
— Уходи, — её голос дрожал, но взгляд был твёрдым.
— Я пришёл напомнить, что твой жених играет в опасные игры, — он усмехнулся. — И ты станешь платить, если он не отступит.
На следующий день Павел получил конверт. Внутри — фото Кристины, сделанные из-за угла их дома, и короткая записка: «Она всё ещё моя».
Это стало точкой невозврата. Павел позвонил своему давнему другу, бывшему офицеру разведки.
— Мне нужен адрес Милана, его люди, его связи. И мне нужно это быстро.
Через двое суток он уже знал: Милан приехал в Киев не один. С ним было трое мужчин из его «охраны», все с тёмным прошлым. Они сняли апартаменты в элитном комплексе на Печерске.
Павел понимал, что у него есть два пути — идти в полицию, рискуя тем, что дело замнут за взятку, или решать вопрос напрямую.
Вечером, сидя с Кристиной на кухне, он сказал:
— На свадьбе всё будет идеально. Но перед этим… я должен закрыть один вопрос.
Она почувствовала, что в его голосе нет ни капли сомнения.
И где-то в глубине города, в своей съёмной квартире, Милан читал досье на Павла, уже готовя свой следующий ход.
Павел выбрал вечер, когда знал, что Милан будет в своём апартаменте на Печерске. Он приехал без охраны, только с небольшим чёрным портфелем, который держал в правой руке.
Дверь открыл один из охранников Милана — массивный мужчина с холодными глазами.
— Передай, что пришёл Розенко, — спокойно сказал Павел.
Через минуту его впустили. Милан сидел в кресле у окна, за спиной — огни ночного Киева. На столике перед ним стояла бутылка дорогого коньяка и два бокала.
— Какая приятная неожиданность, — улыбнулся он. — Жених моей маленькой Кристины.
— Она не твоя, — жёстко сказал Павел, садясь напротив. — Ты оставишь её в покое.
Милан налил коньяк в оба бокала, словно не слышал.
— Павел… я уважаю тебя как политика. Но ты должен понимать, что я не отказываюсь от того, что принадлежит мне.
— Она тебе никогда не принадлежала, — отрезал Павел. — Если ещё раз подойдёшь к ней, заговоришь с ней, появишься рядом с её домом — исчезнешь из этой страны.
Милан рассмеялся, но в его смехе было что-то хищное.
— Ты думаешь, что твои связи сильнее моих? У меня фотографии, видео… вещи, которые могут разрушить её репутацию. И твою.
Павел положил портфель на стол, раскрыл его и вытащил папку.
— А у меня — досье на тебя. Счета, фиктивные компании, сделки с оружием. Я передам это в одну из европейских прокуратур. Они будут счастливы тебя арестовать.
На мгновение в глазах Милана мелькнуло раздражение. Он откинулся в кресле, медленно сделал глоток коньяка.
— Ты не понимаешь, Павел. Это не бизнес. Это личное. Она унизила меня.
— Нет, — Павел поднялся, — она вырвалась из твоей ловушки. И я не позволю тебе снова её туда затянуть.
Он направился к двери, но на выходе обернулся:
— Это последний раз, когда я пришёл без охраны. В следующий раз придут люди, с которыми ты не сможешь торговаться.
Когда дверь закрылась, Милан остался сидеть, сжимая бокал так сильно, что стекло треснуло. Его взгляд был холоден. И Павел понимал — игра только началась.